«И БУДУТ ДВОЕ ОДНА ПЛОТЬ». СВЯТЫЕ СУПРУГИ ТИХОН И ХИОНИЯ АРХАНГЕЛЬСКИЕ
«Истинное богатство и самое великое счастье заключается в том, когда муж и жена не разногласят между собой, соединены друг с другом как единое тело, удаляют всякое огорчение и утверждают в семье мир, согласие, союз единомыслия…», – сказал святитель Иоанн Златоуст. Эта история о том, как благочестивые супруги смогли перенести все тяготы и скорби и теперь молятся о благополучии и укреплении наших семей.
От дерева доброго – добрый плод
Тихон родился в одном из сел Тамбовской губернии в 1875 году. Его дед, отец, дядя были священниками. Мать также происходила из семьи священника – Никандра Андреева, который был духовным другом преподобного Илариона, Троекуровского затворника. Отец Никандр много рассказывал своим детям и внукам о Троекуровском чудотворце.
Преподобный Иларион Троекуровский
Тихон, его брат и сестра остались сиротами, но Господь послал им добрых родственников. Детей воспитывала их двоюродная сестра Зиновия и ее муж священник Петр. Мальчика отдали в Тамбовскую духовную семинарию.
В 1900 году Тихон создал семью с благочестивой девицей Хионией из семьи священника. Венчание состоялось в Никольской церкви села Копыл, где и родилась Хиония в 1883 году. Предполагают, что будущие супруги были с знакомы детства.
В 25 лет Тихона рукоположили во священника в храме великомученика Димитрия Солунского при Троекуровском женском монастыре. Это явное свидетельство молитвенного предстательства преподобного Илариона, по духовному завещанию которого и была основана обитель. В 1904 году Димитриевская церковь отделилась от Троекуровского монастыря, отца Тихона назначили настоятелем этого храма. А в 38 лет перевели настоятелем во Владимирский собор Троекуровского монастыря.
Мать-героиня
У отца Тихона и матушки Хионии родилось 18 детей, но выжили из них лишь девять, остальные умерли в младенчестве. Архангельским выдали землю за монастырской оградой, но участок был засорен камнями. Родители и старшие дети много трудились, чтобы расчистить его. Мать приучала детей к труду и усердию, они работали в поле, огороде, носили воду из реки.
На 140 сотках земли сеяли рожь, овес, гречку, сажали картошку, капусту. Держали коров, лошадь и птицу, за которыми ухаживала дочь Вера. Потом она вспоминала: «С хозяйством скучать было некогда; и ответственность у меня была большая за каждую живность. В школьном возрасте обязанности еще сложнее становились – помогать по хозяйству приходилось особенно в летнее время; например, чуть свет будила меня мама отогнать скот в стадо, часто самой перед этим надо было подоить корову или козу».
Семья жила в небольшом кирпичном доме, пристроенном к дому причта Троекуровского женского монастыря. Место живописное, берег реки Красивая Меча.
Хиония Архангельская
Хиония Ивановна пела на клиросе в монастырском храме, сын Вячеслав ходил с матерью на службу, где помогал ей. Матушка была человеком глубокой веры, она учила детей главному делу – молитве, чтобы чада возлагали свое упование на Единого Бога, ругала за разговоры в храме и после молитвы на трапезе. Взращивала в них главные христианские добродетели: милосердие и сострадание к ближнему, терпение, смирение, послушание родителям. Хиония Ивановна осознавала значение добродетели послушания, поэтому как-то наказала за купание в речке без разрешения.
“Матушка была человеком глубокой веры, учила детей главному делу – молитве
Особое внимание матушка Хиония уделяла воздержанию, дети постились по церковному уставу. Когда начинался пост, светские книги откладывались на полку, читался только Закон Божий. Для усвоения материала дети рассказывали прочитанное отцу или матери, обычно за работой: в поле, в огороде, дома.
Благочестивый отец
Отец Тихон был немногословен и сдержан, но при этом приветлив и отзывчив на людское горе. У батюшки было много послушаний: настоятель собора, законоучитель в церковно-приходской и земской школах, следователь по духовно-судебному ведомству, помощник благочинного. Свои пастырские обязанности он исполнял с ревностью: помимо совершения долгих монастырских служб, утешал приходящих со скорбью. Дети были свидетелями частых ночных молитвенных бдений отца.
Насельницы Троекуровского монастыря относились к отцу Тихону с большим уважением, для многих прихожан батюшка был примером. При этом пастырь отличался твердостью и решительностью в вопросах благочестия: если в его присутствии звучали грубые или бранные слова, он останавливал говорящего и делал замечание, осознавая ценность слов, исходящих из уст человека.
Трудные времена
Когда начались голодные годы, несмотря на собственное хозяйство, семье Архангельских приходилось туго. Из семейных воспоминаний: «Зимами голодали сильней, летом-то зелени всякой добавлялось в меню. Помню, варили суп чаще из зелени или с добавкой крапивы, зеленой ботвы разной – свекольной, картофельной и даже листьев липовых с дерева; вдобавок некоторые травы сырыми ели».
Священник Тихон с матушкой Хионией
и дочерьми Александрой и Юлией
Во время обновленческой смуты 1922 года священники заполняли анкеты. На вопрос об отношении к советской власти отец Тихон Архангельский кратко ответил: «Подчиняюсь». Относительно проектов обновленчества по уничтожению монашества и двоебрачия духовенства выражал решительное несогласие. В 1923 году после известия о закрытии Троекуровской обители протоиерей Тихон продолжал совершать богослужения, многие сестры также остались в монастыре, пытались вести хозяйство.
Власти начали терзать семейство Архангельских, обложив повышенным налогом, в 1925 году конфисковали одну из коров, а через четыре года раскулачили, забрав дом, живность, и всё, что семья нажила своим трудом и потом. За эти годы отца Тихона несколько раз арестовывали, в камере он сидел простуженный, домой возвращался совершенно обессиленный.
Скитания семьи Архангельских
В 1927 году была предпринята вторая попытка закрыть Троекуровский монастырь. Власти запретили совершать богослужения, изъяли все имущество, но ревностный батюшка был со своей паствой до окончательного закрытия обители. Зимой 1929 года жить в селе Троекурово стало невыносимо, над отцом Тихоном сгущались тучи. Один из служащих сельсовета предупредил его о надвигающемся аресте. Ночью на санях одного из односельчан тот же член сельсовета отвез семью Архангельских в Лебедянь, к знакомым.
Весной семейство перебралось в каменный дом на берегу Дона, где был большой двор и сад. По словам дочери Елены, они жили здесь «как в сказке». Отца Тихона направили служить на приход в трех километрах от Лебедяни.
Осенью 1929 года у Архангельских отобрали и дом в Лебедяни. Тогда сын Вячеслав забрал с собой двух сестер и младшего братика Володю и уехал в Москву. С Тихоном Ивановичем осталась его верная спутница Хиония и дочь Елена. Жили они теперь в сторожке при храме.
Лебедянь к тому времени вошла в новообразованную Липецкую епархию, которой управлял епископ Уар (Шмарин), будущий священномученик. Он хорошо знал отца Тихона и его семью. Отец Тихон и матушка Хиония ездили к владыке в Липецк за советами, именно он настоял, чтобы дочь Елену везли в Москву, когда обнаружилась серьезная болезнь глаз.
И как только власти закрывали один храм, отца Тихона по благословению архипастыря переводили в другой.
“Как только власти закрывали один храм, отца Тихона переводили в другой
Власти инициировали атеистические демонстрации с участием молодежи. Однажды во время службы толпа с транспарантами, барабанами и революционными песнями прошла вдоль церковной ограды, шумом и грохотом пытаясь помешать верующим молиться.
В 1932 году батюшку Тихона арестовали, посадив на две недели в Липецкую тюрьму. Когда его освободили, семейство перебралось в село Патриаршее. Дочь Елена вспоминала: «Жили мы на берегу речушки, притоке Дона, в маленькой избушке… Папа был заботливым отцом». Вскоре местный храм также закрыли.
Протоиерей Тихон с матушкой, детьми и внуком
По благословению епископа Уара (Шмарина) отец Тихон Архангельский стал настоятелем церкви села Куймань, где умер местный священник. Жители – преимущественно верующие и благочестивые крестьяне – обрадовались, что в пустовавшем храме вновь появится батюшка: «Простые люди уважали папу… Когда служб в церкви не было, почему – не помню. Был какой-то праздник, папа облачился, встал дома перед образами и начал службу. Стали заходить люди, наполнилась изба...».
Архангельские снимали избушку у крестьянской семьи Андрея и Елены Ждановых. Между семьями возникли добрые христианские отношения. Сюда после смерти мужа приехала дочь Архангельских Ирина с четырьмя ребятишками.
«На земле абсолютной правды нет, а правда есть только на Небе»
В 1937 году был арестован регент церковного хора, ждал ареста и отец Тихон, но при этом продолжать служить. И снова показания лжесвидетелей решили судьбу пастыря-страдальца. Его назвали «злейшим врагом советской власти, который систематически проводит среди жителей контрреволюционную агитацию». По воспоминанию родных, люди в галифе окружили дом. Войдя внутрь, сотрудник НКВД спросил: «Оружие есть?» «Есть, – ответил отец Тихон. – Крест и молитва!» Другой сотрудник НКВД забрался за печь, вынул свой пистолет из кобуры и, выйдя на середину комнаты, показал его остальным с криком: «Вот его оружие!»
“Оружие есть? – Есть. Крест и молитва!
Так и увезли отца Тихона в летнем подряснике в неизвестном направлении. При аресте изъяли паспорт батюшки, 178 книг, переписку, деревянный крест, церковные печати и газеты дореволюционного периода.
Через три для Хиония Ивановна отправила дочь к милиционеру, который жил по соседству. От него узнала, что отца Тихона увезли в Трубетчино, где сооружались временные тюремные бараки. А уже оттуда, после следствия, заключенных увозили в Липецк.
Высшая мера наказания
10 августа 1937 года, когда священнику было 62 года, состоялся первый допрос. Следователь требовал признательных показаний, но услышал в ответ: «В моем понимании коммунисты – люди неверующие, заблудившиеся, пропащие и ведут народ к погибели в будущей загробной жизни. Они должны познать Бога. На земле абсолютной правды нет, а правда есть только на Небе».
Допросы продолжались два месяца, но стойкий батюшка отрицал свою вину. В октябре 1937 его приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Хиония Ивановна предпринимала попытки узнать что-то о местонахождении супруга, ходила к местным властям, потом стала ездить в Липецк, Лебедянь и Москву, к многочисленным родственникам и знакомым за советом и помощью. Однажды в Липецке Хиония Ивановна увидела людей, идущих под конвоем, среди них был отец Тихон. Матушка Хиония окликнула супруга, он обернулся – эта была их последняя встреча. Конвоир не разрешил им подойти друг ко другу.
Приговоренных к казни расстреливали на окраине Липецка. Палач задал последний вопрос:
– Не отречешься?
– Нет, не отрекусь! – ответил священник.
17 октября 1937 года протоиерей Тихон Архангельский был расстрелян.
«Других осуждала без всякого на то права, и вот теперь сама попала под суд»
Однажды, когда Хиония Ивановна была у сестер в Москве, к ней в дом с обыском пришли представители сельсовета. Вернувшись, Хиония Ивановна решила: «Надо собираться… Уже чувствую, что возьмут. А я прятаться не буду. И уж раз вызывали, я сама лучше пойду к ним».
Матушка приготовилась к аресту, собрала вещи и пошла в сельсовет, попрощавшись с дочерью. Елена собрала дома продукты, взяла бидон со святой водой и отнесла матери. На допросе Хионию Ивановну пытались обвинить в антисоветской деятельности. Но что плохого сделала многодетная мать, жена священника, трудолюбивая молитвенница?!
Из тюрьмы Хиония Тихоновна прислала детям письмо, полное материнской любви, теплоты и веры в Бога:
«14/ХII. Дорогие мои дети, – писала она, – вот три дня я в клетке, а думаю – вечность. Допроса форменного не было еще, но спросили, верю я в то, что Бог спас евреев, потопив фараона в море, я сказала, верю, и за это меня назвали троцкисткой, которых нужно уничтожать, как врагов советской власти. Теперь я на себе испытала, как слово Спасителя ни едино не пройдет не исполнено. Я в жизни своей имела всегда грех судить, других осуждала без всякого на то права, и вот теперь сама попала под суд, а если б никого не судила, была бы не судима. Была властна, все делала, как мне угодно, вот теперь лишили свободы, без разрешения и на двор не ходим, а терпим от раннего вечера до полного рассвета, что некоторым мучительно, поэтому приходится больше говеть и меньше есть и пить.
“Теперь я на себе испытала, как слово Спасителя ни едино не пройдет не исполнено
Дорогие мои, возьмите себе на память о мне хоть по маленькой вещичке из бедного моего имущества… О нас с отцом не поскупитесь, лампаду Господу жгите и молитесь, чтоб Господь меня и вас укрепил в Его святой вере. Не судите меня, но, прошу, простите и молитесь. Дорогого Мишу и Володю очень жалею, но если они женятся в такое трудное время, то еще больше жалею; но если не могут не жениться, то выбирайте жену с благословения Божия, а по-собачьи не сходитесь, можно благословение получить – знаете, как. Кому из вас папин крест на память, но не для поругания, дорогой Володя, бойся Бога прогневлять. Славу мне очень жаль, как он заблудился, откуда нет возврата, но для Бога ничего невозможного нет – Он разбойника спас во едином часе. Сподоби, Господи, заблудшихся детей моих спасти, Тебе же веси судьбами, Господи, молитвами Пречистыя Богородицы… Ну, будьте здоровы, ваша мать. Храни вас Господь».
В декабря 1937 года Хионию Ивановну приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей и отправили в Шацкую тюрьму Рязанской области. Акт о состоянии здоровья Хионии Ивановны показал, что она не может обходиться без посторонней помощи. И несмотря на это, как «злейший враг советский власти» почти весь срок заключения Хиония Ивановна провела в тюрьме. Освободили страдалицу в 1944 году. Первое время она жила у дочери Юлии в Мичуринске. Позже попросила отвезти ее к вернувшейся из плена дочери Вере с ребенком.
В ноябре Хиония Ивановна с дочерью и внучкой отправились в Куратово, в темноте лошадь с телегой едва не свалились в глубокий овраг. Господь хранил Свою избранницу и ее чад. В деревне Кривушкино дочь Ирина купила избушку за две пары галош. Там Хиония Ивановна совсем разболелась, почти не могла вставать, но при этом продолжала трудиться, подрабатывала шитьем. Зарплату давали продуктами, часть отдавала дочерям, другую часть оставляла на поминки, заготавливала все к своей смерти, чтобы никого не обременять. Пребывая в молитве, неделю перед кончиной не принимала никакой пищи. Скончалась Хиония Ивановна в декабре 1945 года от рака горла. Погребена в селе Тютчево у храма великомученика Никиты, где когда-то служил священномученик Уар (Шмарин). Увы, сегодня кладбище заброшено и могила исповедницы Хионии утеряна.
Благочестивая чета Архангельских прославлена в лике святых новомучеников и исповедников и почитается в один день – день расстрела отца Тихона. Их святость – плод их совместной духовной жизни, самоотвержения, терпения, живой любви ко Христу. Их жизнь – пример для всех нас.
https://monastery.ru/svyatye/i-budut-dvoe-odna-plot-svyatye-suprugi-tikhon-i-khioniya-arkhangelskie/