Житие священномученика Тихона и исповедницы Хионии Архангельских

Священномученик Тихон Архангельский родился 1 июня 1875 г. в селе Попово Лебедянского уезда Тамбов ской губернии (совр. Лебедянского района Липецкой области) в семье приходского священника Иоанна Михайловича и Марии Никандровны Архангельских. Уже на следующий день новорожденный был крещен, а восприемниками его были местный помещик деревни Куликовка Николай Иванович Емельянов и родная тетка Тихона — Параскева Никандровна Андреева.

Отец Тихона — Иоанн Михайлович Архангельский — был потомственным священнослужителем. Его отец – священник Михаил Архангельский – служил в Архангельской церкви села Новоуглянское Усманского уезда вплоть до своей кончины. По окончании Тамбовской духовной семинарии, Иоанн Архангельский был определен в наставники сельского училища. А после женитьбы на Марии Никандровне Андреевой был рукоположен в иерея к Никольской церкви села Попова, где через два года и появился на свет будущий священномученик Тихон.

Знаменательно, что Тихон Иванович Архангельский, большая часть пастырского служения которого была связана с Троекуровским женским монастырем, был внуком священника Никандра Тимофеевича Андреева, долгие годы являвшимся духовным другом преподобного Илариона, затворника Троекуровского. Отец Никандр служил в храме села Губино, когда подвижник Иларион поселился в Троекурове в специально устроенной для него помещиком Иваном Ивановичем Раевским келье близ приходского храма во имя вмч. Димитрия Солунского. Вскоре священник настолько сблизился с затворником, что пользовался его постоянным благорасположением и подолгу беседовал с ним на различные духовные темы.

Прп. Иларион предсказал отцу Никандру, что тот будет служить в монастыре в Троекурове, что впоследствии исполнилось. Именно отцу Никандру Андрееву подвижник исповедовался пред своей кончиной, последовавшей 5 ноября 1853 года. Священник пережил своего духовного друга почти на тридцать лет и имел возможность рассказывать своим внукам, в том числе и Тихону, о великом подвижнике — затворнике Иларионе Троекуровском.

Когда Тихону исполнилось 7 лет, скончался его отец, еще ранее умерла мать. Детей, а кроме Тихона, в семье Архангельских были еще сын Александр и дочь Анна, взяли на воспитание сначала дядя — священник с. Троекурово Николай Никандрович Андреев, а затем его дочь — Зиновия Николаевна, вышедшая замуж за Петра Алексеевича Веселовского, ставшего священником Никольской церкви села Слободка Лебедянского уезда.

Там, в Слободке, на берегах реки Красивая Меча, недалеко от сел Попово и Троекурово, и рос Тихон Архангельский. В детстве и юности он часто слышал от деда и дяди рассказы о затворнике Иларионе, его богоугодной жизни, молитвенных подвигах и чудесах прозорливости и исцелений. Живое общение со свидетелями праведной жизни преподобного Илариона Троекуровского должно было укрепить юношу в желании продолжить семейную традицию и посвятить свою жизнь служению в священном сане. 

С 1893 года Тихон Архангельский учился в Тамбовской духовной семинарии, по окончании которой 5 сентября 1899 г. был определен псаломщиком Успенской церкви села Семеновка Козловского уезда. Вскоре Тихон Иванович вступил в брак с Хионией Ивановной Дмитриевой, дочерью священника села Копыл Лебедянского уезда. Венчание состоялось 9 февраля 1900 г. в Никольской церкви села Копыл. Хиония Ивановна родилась в этом селе 6 апреля 1883 г., и, можно с уверенностью предположить, что Тихон и Хиония были знакомы с детства, ведь село Копыл находится в долине той же реки Красивая Меча, на полпути между селами Слободка и Троекурово. 19 марта 1900 г. Преосвященным Георгием, епископом Тамбовским, диакон Тихон Архангельский был рукоположен во иерея к монастырско-приходской церкви во имя св. Димитрия Солунского при Троекуровском женском монастыре.

Ранее настоятелем Димитриевского храма был отец Никандр Тимофеевич Андреев — дед Тихона Архангельского. После отца Никандра в Димитриевской церкви служил его сын — священник Николай Никандрович Андреев. Таким образом, молодой священник Тихон Архангельский стал служить на месте своих дяди и деда.

Через четыре года — 15 мая 1904 г. — в связи с отделением Димитриевской церкви от Троекуровского монастыря и переводом штата монастырских священнослужителей во Владимирский собор обители, отец Ти
хон был назначен настоятелем приходского храма. С 1913 года отец Тихон был настоятелем Владимирского собора обители. Добросовестный и ревностный молодой священник сразу же был привлечен к важному делу обучения и воспитания детей в духе Православной Церкви. До самой революции он состоял заведующим и законоучителем Троекуровской церковно-приходской школы, преподавал Закон Божий в местной двухклассной земской школе. На хорошем счету был отец Тихон и у епархиального начальства — несколько лет был духовно-судебным следователем 2-го Лебедянского благочиннического округа, а также помощником благочинного.

В Троекурово у Тихона Ивановича и Хионии Ивановны Архангельских родились восемнадцать детей, из которых выжили только девять: дочери Александра, Юлия, Ирина, Вера, Варвара и Елена; сыновья — Михаил, Вячеслав и Владимир. Многодетная семья священника жила в небольшом кирпичном доме за монастырской оградой, пристроенном к причтовому дому Троекуровского женского монастыря на живописном берегу реки Красивая Меча. Основным источником пропитания для Архангельских стала земля, в обработке которой принимали участие все старшие дети. По воспоминаниям Веры Тихоновны Архангельской, которой родителями было поручено ухаживать за домашними животными, «с хозяйством скучать было некогда; и ответственность у меня была большая за каждую живность.

В школьном возрасте обязанности еще сложнее становились — помогать по хозяйству приходилось  особенно в летнее время; например, чуть свет будила меня мама отогнать скот в стадо, часто самой перед этим надо было подоить корову или козу.  Многодетный священник имел сорок соток огорода. И работы на земле «с весны особенно невпроворот. Новь из-под каких-то старых строений приходилось каждый год понемногу раскапывать с великим трудом, так как там была масса камней; не столько времени землю копали, сколько камни ведрами таскали».

По словам Варвары Тихоновны, семья Архангельских жила с большими трудностями. «Жили в основном хлебопашеством, сеяли рожь, овес, гречку, сажали картошку, капусту. Поля обрабатывали сами — папа и старшие братья, а мы были все помощники. Было у нас две коровы, лошадь и птица». Несмотря на тяжелый каждодневный труд и наличие домашней скотины, семья Архангельских жила бедно, особенно тяжело пришлось в голодные 1918 —1922 гг. «Зимами голодали сильней, летом-то зелени всякой добавлялось в меню. Помню, варили суп чаще из зелени или с добавкой крапивы, зеленой ботвы разной — свекольной, картофельной и даже листьев липовых с дерева; вдобавок некоторые травы сырыми ели».

Дети отца Тихона и матушки Хионии постоянно помогали родителям по хозяйству — кроме работы в поле и огороде, дежурили во дворе при домашней скотине, таскали на ночь воду из реки, помогали вязать одежду, вышивали ковры и пр. Но не только физической работой было наполнено детство сыновей и дочерей Троекуровского батюшки. Отец Тихон и матушка Хиония с раннего детства учили детей основам христианской веры, приучали молиться до и после еды, ходить в храм на праздничные и воскресные богослужения, поститься в соответствии с церковным уставом. Постоянно, а во время поста ежедневно, родители заставляли детей читать Закон Божий и рассказывать о прочитанном отцу или матери вовремя работы в поле, огороде или доме.

Вячеслав частенько ходил с Хионией Ивановной на службу в монастырский храм, где помогал матушке на клиросе. Хиония Ивановна запомнилась детям как очень трудолюбивая, религиозная женщина, строгая по отношению к детям в вопросах воспитания. Матушка Хиония растила детей в духе благочестия и воздержанности, требовала от них послушания и порой наказывала за мелкие проступки и детские шалости — купание в речке без разрешения, разговоры в храме во время службы или после молитвы на трапезе и прочее.

А отец Тихон подавал детям пример добросовестного и ревностного пастырского служения. Дети мало видели его дома — ежедневные и долгие монастырские службы, большой круг обязанностей настоятеля Владимирского собора и законоучителя в церковно-приходской и земской школах, следственные обязанности по духовно-судебному ведомству, помощь благочинному поглощали большую часть дня батюшки. А ведь еще была тяжелая работа в домашнем хозяйстве — там, где требовалась мужская сила. По ночам же дети часто становились свидетелями долгих ночных молитвенных бдений родителя в красном углу. Когда же отдыхал отец Тихон, внешне не производивший впечатления крепкого и сильного телом человека, не знал никто. Приветливый и отзывчивый на людское горе, он «всегда мог утешить пришедшего к нему с бедой человека. Отец Тихон был человеком решительным и твердым, и в его присутствии невозможно было выразиться грубо или непотребно — он всегда в этих случаях останавливал и делал замечание. При всем том он был немногословен и сдержан».

Голодные послереволюционные годы только усложнили и без того тяжелую жизнь троекуровского батюшки. К этому добавились проблемы, связанные с враждебным отношением к Церкви и ее служителям со стороны Советской власти. Первая волна красного террора унесла тысячи безвинных жизней православных священно- и церковнослужителей. Многие, пережившие Гражданскую войну, не устояли перед соблазном обновленчества. Советская власть, видевшая в обновленческом движении реальный шанс подчинить своим целям деятельность Русской Православной Церкви, всячески подталкивала духовенство в «объятия Высшего Церковного Управления».

Любопытны в этом отношении анкеты, которые были вынуждены заполнить в 1922 г. все священнослужители, в том числе и Тихон Архангельский. После вопросов биографического характера следовали вопросы, из которых можно было сделать четкий вывод об отношении «служителя культа» к новой власти и обновленческому движению, его политической ориентации. Так, на вопрос: «Ваше отношение к Советской власти?» — отец Тихон ответил кратко, но исчерпывающе: «Подчиняюсь».

Относительно проектов обновленчества по реформированию Русской Православной Церкви священник высказал свое решительное несогласие с проектами двоебрачия духовенства и уничтожения монашества. Высказанная в анкетном листе позиция отца Тихона Архангельского в ключевых вопросах взаимоотношения богоборческого государства и Православной Церкви стали началом крестного пути будущего священномученика. Семья отца Тихона как «вредного элемента» и «лишенца» облагалась повышенным налогом. В 1925 г. у Архангельских была конфискована одна из двух коров, еще через четыре года священника и вовсе раскулачили, отобрали дом, практически все, что было в доме и оставшуюся домашнюю живность. Самоо батюшку за эти годы несколько раз арестовывали. По воспоминаниям дочерей, он «сидел под арестом больной и простуженный по нескольку суток, приходил домой весь изможденный».

Разорение и гибель ждали и монастырь в селе Троекурово, в котором служил отец Тихон. К концу 1923 г. власти рапортовали о закрытии монастыря. Однако многие насельницы, несмотря на открытые гонения со стороны местных властей, не покинули Троекуровскую обитель. Продолжал совершать богослужения в монастырских храмах и протоиерей Тихон Архангельский, сестры пытались вести хозяйство. 

Второй раз попытка закрыть монастырь произошла в 1927 г. Именно тогда власти запретили совершать богослужения и отобрали у насельниц оставшиеся здания и постройки. Впрочем, часть сестер оставалась в родных монастырских стенах, а многие из них так до конца своих дней и прожили на территории обители. Лишенный возможности служить во Владимирском соборе монастыря, отец Тихон, по-видимому, в 1927 – 1929 гг. совершал богослужения в приходской Димитриевской церкви, располагавшейся на территории обители. 
В январе или феврале 1929 г., когда жить в Троекурово стало уже невозможно, а угроза нового ареста повисла над отцом Тихоном, семья Архангельских вынуждена была покинуть родное село. Затемно, на санях, предложенных кем-то из сельчан, хорошо относившихся к священнику и его семье, Архангельские переехали в Лебедянь к знакомым. Весной семья перебралась в большой каменный дом на берегу Дона с большим двором и садом, принадлежавший ранее Сорокину. По словам Елены Тихоновны Архангельской, год в этом доме прожили «как в сказке». Отец Тихон служил на приходе в каком-то селе в трех километрах от Лебедяни — Волотово, Черепянь или Старое Ракитино.

Осенью уехал в Москву Вячеслав Тихонович и забрал с собой сестер Веру и Варвару, а также младшего братишку Володю. С Тихоном Ивановичем и Хионией Ивановной осталась только Елена, разделившая с родителями тяготы скитаний в эти годы.

Зиму 1930 г., после того как дом в Лебедяни был отобран, Архангельские провели в сторожке на приходе. Летом священника перевели в село Ильино Липецкого района. В то время Лебедянь и часть бывшего уезда вместе с Липецком и его окрестностями с 1926 г. вошли в состав новообразованной Липецкой епархии, управляющий которой епископ Уар (Шмарин), близко и хорошо знал отца Тихона Архангельского. По словам Елены Тихоновны Архангельской, и отец Тихон, и матушка Хиония Ивановна не раз ездили к владыке в Липецк с различными вопросами, порой даже с целью посоветоваться по домашним проблемам.

В 1932 г., когда отец Тихон служил уже в селе Белоколодске, недалеко от Липецка (ныне седо Пады Липецкого района), его вновь арестовали за «антисоветскую деятельность». Тогда священник две недели пробыл в липецкой тюрьме и был отпущен.

После этого семья Архангельских, прожившая лето и зиму в церковной сторожке, перебралась в село Патриаршее (совр. село Донское Задонского района Липецкой области). «Жили мы на берегу речушки, притоке Дона, в маленькой избушке». Там Елена Тихоновна пошла в школу, сразу во второй класс. Потом семье священника предложили перейти в новый просторный дом, но относительно хорошая и спокойная жизнь в Патриаршем для Архангельских вскоре закончилась — зимой закрыли храм. Пришлось вновь собирать свое нехитрое имущество и перебираться на новое место. 

Следующим местом служения отца Тихона стал Троицкий храм села Куймани Лебедянского района. Многие жители этого большого села обрадовались, когда в пустовавшем в последнее время храме вновь появился батюшка. Сначала Архангельские остановились у «какой-то женщины, но весной перешли в небольшую избушку» на крестьянском дворе Андрея Васильевича Жданова в слободе Закуйманке. В 1936 году к родителям приехала овдовевшая дочь Ирина с четырьмя маленькими детьми. 

Примерно в начале 1937 г. был арестован регент церковного хора села Куймань Левон Самсонович. Наверное, с этого времени каждый день ждал ареста и отец Тихон, но ничем не выдавал детям своей тревоги. Продолжал служить в храме, работал по хозяйству. Между тем маховик массовых репрессий против православного российского духовенства вновь начал набирать обороты. Итоги всесоюзной переписи населения 1937 г., в которую был впервые включен вопрос о религиозных убеждениях, показали, что около 50% взрослых граждан СССР исповедовали себя православными верующими. Это означало, что все почти двадцатилетние усилия богоборческой власти в борьбе с Русской Православной Церковью и православным народом обернулись крахом. Почти половина населения страны продолжала оставаться православной, сохраняя национальные духовные корни.

Поэтому 2 июля 1937 г. Политбюро приняло решение о проведении массовых репрессий против духовенства и верующих мирян. 9 августа 1937 г. настал черед и отца Тихона Архангельского — он был арестован и препровожден в липецкую городскую тюрьму. Из материалов следственного дела видно, что основанием для ареста священника послужили показания двух жителей села Куймань, еще 31 июля на допросе засвидетельствовавших, что Архангельский является «злейшим врагом Советской власти и систематически проводит среди жителей Куймани контрреволюционную агитацию».

Первый допрос состоялся 10 августа. На вопрос следователя, признает ли он себя виновным в проведении «антисоветской деятельности, проводимой среди населения Куймани», священник ответил категорически: «Виновным себя в этом не считаю». На следующих двух кратких допросах, отец Тихон все так же твердо продолжал отвергать все обвинения, отрицая и показания свидетелей, в один голос и порой дословно совпадающими фразами утверждавших, что батюшка «высказывал клевету на колхозы... террористические намерения против коммунистической партии и правительства ... выступал против реализации займа ... распространял контрреволюционную провокационную клевету». 

Отрицая свою вину, не лжесвидетельствуя ни против себя, ни против ближних, ни против Церкви, отец Тихон проявлял поистине духовное величие, а не просто свойства мужественного и сильного человека. Это был плод той духовной жизни, которую вел христианин, это плод любви к Христу и такого смирения, когда христианин, не надеясь на свои силы, уповает лишь на Бога. Тогда только сбывается обетование Спасителя: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10, 19—20).

Поэтому, по словам священника Олега Митрова, «непризнание вины, зафиксированное в протоколе допроса обвиняемого, свидетельствует о присутствии Духа Божия в мученике или исповеднике, и здесь невозможна какая-то случайность или фальсификация».

4 октября 1937 г. тройка управления НКВД по Воронежской области на своем заседании приговорила Архангельского Тихона Ивановича к расстрелу. 17 октября 1937 года приговор был приведен в исполнение. Хиония Ивановна и дети с самого дня ареста отца Тихона не знали, куда его увезли. Лишь потом, когда стало известно, что содержится он в липецкой тюрьме, начались постоянные поездки Хионии Ивановны в Липецк, Лебедянь и Москву к родственникам и знакомым за советом и безуспешные хлопоты в различных инстанциях об арестованном. А зимним декабрьским вечером в дом Архангельских явились трое «молодчиков из сельсовета», но матушки Хионии дома не оказалось. Вернувшись, она узнала, что за ней уже приходили. Тогда Хиония Ивановна твердо решила: «Надо собираться, все равно возьмут». Вечером Елена Тихоновна проводила матушку до сельсовета, где та назвала себя и напомнила, что за ней уже приходили домой. «Оставайтесь», — ответили ей.

Вскоре ее отправили в Трубетчино. Туда на следующий день Елена Тихоновна отвезла Хионии Ивановне еще некоторые вещи, продукты и бидон со святой водой. Из Трубетчино вскоре Хионию Ивановну перевели в данковскую тюрьму. Там, на единственном допросе 20 декабря, от матушки Хионии также требовали признания в антисоветской деятельности, якобы проводимой ей вместе с Тихоном Ивановичем в Куймани. Но на все угрозы и требования признать себя виновной она отвечала твердо: «В антисоветской деятельности виновной себя не признаю. Свидетельские показания о своей антисоветской деятельности я отрицаю».

Вот строки из письма Хионии Ивановны детям, ясно свидетельствующие о ней, как об исповеднице: «...Спросили, верю ли я в то, что Бог спас евреев, потопив фараона в море; я сказала: верю, и за это меня назвали троцкисткой и сказали, что таких как я нужно уничтожать как врагов советской власти. Теперь я на себе испытала, как Слово Спасителя не едино не пройдет не исполнено... Лампаду Господу жгите и молитесь, чтоб Господь меня и вас укрепил в его святой вере. Не судите меня, но прошу — простите и молитесь. Сию минуту меня допрашивали, чем я занимаюсь в Куймани…Чего не убираетесь оттуда, там люди работают, а вы — паразиты. Вы у меня дождетесь лагеря, я вас в лагерь упеку. Я говорю — воля ваша. А я жизнь жила, грешила и должна понести наказание за грехи. А начальник зашумел: враг! Враг! Самый настоящий враг!.. Судя по допросу, у начальника никакого материала не было, но он очень строго шумел на меня. Я никогда ничего не говорила никому из крестьян про Советскую власть, ну а ложь всегда может быть. Дорогие мои, прошу вас, надейтесь и молитесь — Бог не без милости, нигде Своих рабов не оставит без помощи, и молитесь Богу, чтоб Он укрепил Своих рабов, привет мой всем, всем и спасибо за ваши труды. Простите меня. Храни вас Господь и его Пречистая Матерь».

В обвинительном заключении в вину Хионие Ивановне Архангельской были поставлены «пораженческая агитация», упование на «приход к власти царя», «контрреволюционная агитация против мероприятий по выборам в Верховный Совет» и.т. д. Решением тройки НКВД от 31 декабря 1937 г. Хиония Ивановна Архангельская была приговорена к 8 годам лишения свободы в исправительно-трудовом лагере, которые провела в тюрьме города Шацка Рязанской области. В 1940 г. дочь Хионии Ивановны Александра Тихоновна написала жалобу, в которой требовала освободить матушку, так как в 1938 г. врачи признали ее тяжело больной и неспособной обходиться без посторонней помощи. Но поставленный медиками диагноз не повлек за собой обычного в таких случаях досрочного освобождения. В результате повторного рассмотрения дела «злейший враг Советской власти» матушка Хиония была оставлена в тюрьме и отбыла практически весь срок заключения. Ее освободили лишь осенью 1945 г., когда стал очевидным смертельный исход болезни. Хиония Ивановна приехала в Мичуринск к дочери Юлии, а после возвращения из немецкого плена Веры Тихоновны с ребенком, попросила: «Вера, вези меня умирать ближе к родным могилкам — в Курапово (село, расположенное чуть ниже Троекурово по течению Красивой Мечи), а потом к нашей вдове Ирине».

Втроем — Хиония Ивановна, Вера Тихоновна и маленькая Лариса — приехали в Лебедянь, а дня через три-четыре холодным ноябрьским вечером поехали на лошади в Курапово, едва не свалившись по дороге в темноте вместе с лошадью и телегой в глубокий овраг. Поселились они в деревне Кривушкино на окраине села Тютчево, где Ирина Тихоновна купила небольшой домик на деньги, вырученные от продажи двух каучуковых галош. «После приезда в Кривушкино мама совсем свалилась. Через месяц она умерла с диагнозом рак горла. Хороить ее пришлось мне». Погребена Хиония Ивановна была на кладбище близ приходской Никитской церкви села Тютчево. Той самой, в которой несколько лет до этого служил священник Петр Шмарин, впоследствии священномученик Уар (Шмарин), первый епископ Липецкий, поддерживавший в трудные времена семью Архангельских. К сожалению, сегодня могила исповедницы Хионии Архангельской на заброшенном кладбище у полуразрушенного храма безвозвратно утеряна.

Архиерейским Собором 2000 года отец Тихон и матушки Хиония были причислены к лику новомучеников и исповедников Российских. Память их совершается 4 (17) октября, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, 10 (23) июня в Соборе Рязанских святых, 10 (23) сентября в Соборе Липецких святых.

Источники
1. Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской  Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 5. Тверь, «Булат», 2001.
2. Жизнеописание священномученика Тихона и исповедницы Хионии Архангельских. Троекуровский Свято-Димитриевский женский монастырь, 2007.
3. Моя жизнь – Христос, и смерть-приобретение. Новомученики исповедники земли Рязанской. ХХ век. Рязань, 2012.
4. Жития святых и жизнеописания подвижников благочестия Воронежско-Липецкой епархии. Книга 1. Воронеж, 2003.
5. Стаднюк А., прот. К истории православия на Дону. М., 2012.
6. А. А. Найденов. «Взирая на кончину их, подражайте вере их»// Липецкое краеведческое общество.
7. «Мое оружие крест — и молитва // Православная Москва, 2004 – № 24.
8. Е. Т. Архангельская. Воспоминания о моем отце. Рукопись.
9. В. Т. Архангельская. Что я еще не забыла. Рукопись.
10. Тамбовские епархиальные ведомости. 1861 – № 6.
11. ГАЛО. Ф. 2210. Оп. 1. Д. 17215.
12. ГАЛО. Ф. 2210. Оп. 1. Д. 18327.
13. ГАЛО. Ф. Р – 1. Оп. 1. Д. 329.
14. ГАЛО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 13.
15. ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2274.
16. ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 491.
17. ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2421.
18. ГАЛО. Ф. 273. Оп. 5. Д. 246.
19. ГАЛО. Ф. 273. Оп. 5. Д. 370.
20. ГАЛО. Ф. 273. Оп. 5. Д. 29