Музыка души – дорога к Богу

26 марта 2021 года свое 55-летие отмечает настоятель храма святителей Митрофана и Тихона г. Липецка протоиерей Олег Салманов. О пути к Богу, трудностях и радостях священнического служения наша с ним беседа.

- Отец Олег, для начала расскажите о себе, об истоках вашей веры.

- Семья наша поначалу была неверующая. Сам стал я веровать в 20-22 года. С детства учился в музыкальной школе, потом в музыкальном училище. Окончил Липецкое музыкальное училище по двум отделениям – «фортепиано» и «теория музыки» с красными дипломами и даже год преподавал в музыкальной школе по специальности «фортепиано». Играть на инструменте любил, а преподавать не было призвания, поэтому из школы ушел. Однажды устроился в церковный хор в липецком храме Рождества Христова, там красиво пели …

- Вы пели на клиросе…  А потом как проходил процесс воцерковления, как менялось мировоззрение?

- Стал присматриваться к новым людям, другому образу жизни. Время было переломное – от СССР к теперешнему государству. Церковных книг и интернета не было, духовную литературу было трудно достать, а хотелось. Первым я прочел житие преподобного Серафима Саровского. Потом матушки с клироса стали другие жития давать… Священники для меня были как небожители, я даже не мечтал поступать в семинарию. Думал, раз у меня музыкальное образование есть, то попробую на регентское отделение.

В свое время был некий профессор консерватории Уткин, мы по его программе сольфеджио занимались в музучилище. В одной из своих книг он приводил в пример, как до революции соревновались студенты Московской консерватории и Московской Духовной семинарии в написании трех и четырехголосных диктантов. Семинаристы часто побеждали в этих конкурсах, и я решил, что на регентском отделении семинарии уровень образования неимоверно высокий.

Поехал я в Ленинградскую Духовную семинарию в 88 или 89 году, думая: вдруг повезет поступить?

В Липецком музучилище мы учились не за страх, а за совесть. Хорошее образование было, хоть и среднее. А пообщавшись с ребятами из семинарии –  и с учившимися, и с поступающими, я был разочарован: некоторые из них даже не знали, что такое тоническое трезвучие, а это школьная основа для музыканта. И решил, что поступать на регентское не буду.

Вернулся в Липецк и потихонечку продолжал петь в Христо-Рождественском храме. Одна из матушек, которая там окормлялась, познакомила меня с отцом Василием Бильчуком. На тот момент батюшка был настоятелем храма в Кривополянье, куда взял меня алтарником.

С этих времен, собственно, и началась моя дорога к священству. Отец Василий написал владыке Мефодию (Немцову), в те годы митрополиту Воронежскому и Липецкому, что ему требуется диакон. Через какое-то время меня вызвали в Воронеж, благословили прислуживать в алтаре около недели, в течение которой владыка ко мне присматривался. А потом меня рукоположили во диакона за Богослужением в Алексиево-Акатовом женском монастыре. Там же я в первый раз увидел будущего митрополита Никона (Васина), он был духовником обители.

Архимандрит Никон и тогдашняя настоятельница игумения Любовь (Якушкина) просили владыку Мефодия благословить меня в монастырь служащим священником, но владыка оставил в соборе, и через неделю рукоположил во священника.

В то время произошел один промыслительный случай. Как-то раз я зашел к отцу Никону, а он в это время колол какой-то маленький камешек, гранитный. Как оказалось, это был осколок от камня, на котором молился преподобный Серафим Саровский. И вот он одну часть этого осколка отдал архимандриту Никону (Миронову), а другую часть подарил мне.

Когда у меня родилась дочь, я взял у владыки Никона благословение назвать ее Серафимой – но не в честь девы Серафимы, а в честь преподобного Серафима.

-  Что изменилось в Вашей жизни в связи с рукоположением?

- Это были самые счастливые времена. Благодать на меня снизошла, и мне было очень хорошо, я летал как на крыльях. Четыре года после этого служил Литургию каждый день. Раз в неделю ездил в Воронеж на собрание, а в остальные дни утром и вечером служил один, и это было мне не в тягость, а в радость, благодарил за это Бога. А Воронежскую семинарию я окончил, как и многие, заочно. 

- Кто оказал на Вас наибольшее влияние как на священника?

- Три человека. Первый – протоиерей Евгений Морозов, человек высокой нравственной жизни. Глядя на него, я вошел в Церковь. С ним еще до рукоположения познакомился, он служил в Преображенском храме Липецка. Этого священника я воспринимаю как человека, который должен был до революции родиться – интеллигентный, начитанный, вся квартира в книгах, с потрясающей памятью.

Естественно, мне очень повезло, что на моем жизненном пути встретился владыка Никон (Васин)… Я за него молюсь от всей души, то, что он был у нас на кафедре – великое счастье. После того, как он стал архиереем мы, конечно, стали меньше общаться, но он продолжает оставаться моим духовным руководителем. Я знаю, какой это удивительный человек.

Третий человек – архимандрит Кирилл (Павлов). Я его единственный раз видел. В 4 часа утра он меня принял (он начинал в это время исповеди и до 11 часов вечера людей бесконечно принимал). Когда батюшка начал молиться, я не мог вспомнить, что за молитву он читает, потом только дошло: 50-й псалом, чин исповеди. Я просто смотрел на него, на то, как он читает, и чувствовал особую, как сейчас говорят, энергетику. Не знаю, как точнее выразиться, но душа к душе потянулась. Это был глубоко добрый человек! Но самое удивительное – когда я задавал ему после исповеди вопросы, он смотрел на меня, улыбался, по голове гладил, и ничего не отвечал, ни единого слова. Я с тем и ушел, но то, о чем я у Бога тогда просил, в точности исполнилось. Потрясающая была встреча.

- Перечислите, в каких храмах Вы служили?

- Боюсь, что запутаюсь. Это и Акатов монастырь, и Никольский храм, и Покровский собор в Воронеже, и храм в Лисках, и какая-то деревня церковка под Воронежем, уже не помню, в честь кого освященноая. В Липецкой области в храме села Фащевка служил, в храме села Карамышево – был там первым настоятелем после того, как отремонтировали храм. Служил в Двуречках, в селе Никольском под Усманью, в Плеханово, в Сселках, в Сухой Лубне… Я как-то посчитал и насчитал 26 храмов. Где-то просто была командировка, священников тогда не хватало…

- Расскажите о своем храме.

-  Начать нужно с того, что когда я был ещё молодым священником, клириком Покровского собора в Воронеже, там находились мощи святителя Митрофана Воронежского, и в это же время состоялось обретение мощей святителя Тихона Задонского. Для меня это было огромное событие. В первый раз я видел службу, в которой участвовало несколько архиереев. Каждого отдельно встречали колокольным звоном.

Народу собралось множество. Из епархиального управления мощи святителя Тихона несли в собор на руках несколько километров, а потом поставили посреди собора и с обеих сторон приставили молодому священнику. Чтобы те следили за порядком около святыни, и никаких неприятностей не было. С одной стороны поставили меня. Спустя время другого священника сменили, а я стал молиться: «Господи, оставь до конца достоять», и меня не тронули.

Потом какое-то время я служил в соборе, где вместе находились мощи святителей Митрофана и Тихона. С тех пор прошло 25 лет, и теперь я являюсь настоятелем храма в честь святителей Митрофана и Тихона.

Владыка Никон благословил строить храм в районе Сырского рудника.  Вызвал меня:

– В честь кого храм хочешь строить?»
– В честь преподобного Серафима Саровского, у меня и дочь так зовут.
–  Да. А еще кого?

Думаю: прибаливаю…

– Целителя Пантелеимона, – отвечаю.
– Хорошо, – говорит. – Будет в честь святителей Митрофана и Тихона.

Поэтому всё совместилось очень неслучайно.

Храм святителей Митрофана и Тихона 

- Батюшка, что Вы делаете, когда «заходите в тупик» или когда вас «загоняют в угол»?

- Бывает, что отчаиваюсь... Могу случай любопытный рассказать. Надумал котельную строить при храме, решил, что отопление в этом случае будет обходиться дешевле. Дело было весьма тяжелое, особенно по бумагам. После постройки 3 года котельная функционировала, и вдруг что-то пошло не так. Ко мне придрались власти – сказали сносить, представляете? А ведь огромные деньги пошли на эту котельную, не считая трудов…

Я стал молиться: и к мученику Иоанну Воину в Москву, и к блаженной Матроне, и к блаженной Ксении в Питер ездил. И чем больше молюсь, тем становится хуже, меня все сильнее донимают. А тут Пояс Богородицы привезли. Взял с собою дочь, друзей, поехали в Нижний Новгород – молюсь, прошу. И не сомневаюсь: раз уж такая святыня, то все у меня пойдет хорошо.

В Липецк возвращаюсь, а там новое письмо лежит: вызывают в администрацию «на ковер». Я пошел и услышал: «Все, мы вашу котельную сносим». И вот я отчаялся. Думаю: кому мог, молился, как мог, просил… И уже впал, было, в отчаяние... Но вдруг мне звонит какая-то женщина: «Отец Олег, я живу на Сырском и тоже болею за наш храм. Я в администрации работаю, придите туда-то». Я пришел, и ведомыми путями все выровнялось…

Каждый шаг в храме, особенно в строящемся, если по-мирски сказать, это происшествие на происшествии. У нас, когда корчевали пни (на участке под строительство храма было 26 старых тополей), строители приехали без меня, оборвали электрический кабель, от которого были подпитаны роддом, рядом стоящая больница и вся улица. Сами испугались и убежали. А мне звонят из ЛГЭКа, чуть ли не в кутузку сажают.

Это сейчас забавно, когда я рассказываю. А тогда… Надо было спилить последнее дерево. Оно стояло на границе нашего участка с автостоянкой. Когда я просил пильщиков, то мне людей не давали, а когда не просил – они пришли, причём, «под градусом». Как я их не уговаривал ничего не делать, стали пилить, дерево не туда наклонилось и рухнуло на автомобильную стоянку. И не куда-нибудь, а на машину криминального авторитета, который случайно в этих краях оказался. Я тогда Бога благодарил, что никого не убило.

- Какую добродетель в людях ставите выше других?

- Обычную человеческую дружбу, потому что сейчас много предательства. Допустим, сегодня ты добился чего-то в карьере, а на завтра – ты уже никто, и с тобой уже никто не здоровается, не разговаривает. У меня есть всего два человека, которые за всю жизнь остались моими искренними друзьями. Они не соврут и не предадут, и для меня это дорогого стоит.

- Отец Олег, что Вы пожелаете верующим в дни Великого поста?

- Скажу «со своей колокольни»: здоровья, в первую очередь. Обычное пожелание, но оно такое важное! Теперь мы все больше и больше теряем ближних. Они уходят. Поэтому всем желаю здоровья. Недавно я в хосписе оказался, где умирающие. Вот это – поле деятельности для священников. А мы, к сожалению, не все там бываем. Намного важнее, извините, не количество школ, которые ты посетил или отчетов, которые составил, а души людей, которым ты не помог. Совесть в этом будет обличать всю жизнь, сколько бы лет не прошло. 

Ещё желаю всем доброты. Добрых людей в наше время, к сожалению, мало, их теперь называют слабохарактерными. Для меня доброта стала редкостью - обычная человеческая доброта... На этом фоне владыка Никон с его добротой и улыбкой – это чудо какое-то.

- Что Вы скажете Богу на сугубом суде? На что потратили силы, волю, таланты, которые Он дал вам при рождении?

- Скажу: «Прости Господи!». Прости, Господи, что не так к родителям относился, как они ко мне. Прости, Господи, что оставил дочь без матери в неполной семье. Прости, Господи, за тех, кому вовремя не помог, особенно по молодости. Зовут на требу, ты отказался – а человек потом умер, такие тоже случаи были. Кому нагрубил, прости. За многое там спросится. Просто: «Прости меня, Господи!»

Не знаю, сколько еще лет впереди будет, но для меня жизнь - Божий дар. Некоторые меня воспринимают как человека с трагической судьбой, а я совершенно искренне благодарю Бога за ту жизнь, которую Он мне дал. За то, что увидел и, надеюсь, ещё увижу.

Беседовала редакция отдела СМИ
Липецкой епархии